Интересное
Понкин И.В. Военная аналитика: доктринальный подход
Понкин Игорь Владиславович, доктор юридических наук, профессор кафедры государственного и муниципального управления Института государственной службы и управления РАНХиГС при Президенте РФ, профессор, член Общественного совета при Главном управлении МВД России по Московской области.
1. Введение
2. Общее исходные подходы к пониманию и толкованию военной аналитики, её понятия, природы, характеристических признаков и онтологии
3. Парадигмальные основы для понимания сути, природы и онтологии военной аналитики
4. Источники данных в военной аналитике
5. Значение и виды осведомлённостей в военной аналитике
6. Масштабируемость военной аналитики
6. Видовое многообразие сегментов и направлений военной аналитики
7. Методология военной аналитики
8. Подготовка в военной аналитике
1. Введение
Военная аналитика исходит из того, что наблюдаемый или прогнозируемый хаос – это пока ещё не осмысленный и не понятый порядок – может быть, сложный, нечёткий, нелинейный. И военная аналитика, имея свои пределы формализации, в определённой мере формализована всё же может быть.
Дискуссия о понятии, природе и перспективах развития военной аналитики получила второе дыхание. Из того, что где-то у кого-то с началом СВО не сработала какая-то модель (а то и все модели), обрушились какие-то прогностические конструкции и не стала «биться» прогнозируемая статистика, совершенно не следует, что военная аналитика претерпела катастрофу или утратила актуальность. У кого-то другого всё прекрасно сработало и работает. И в принципе возможно и, более того, следует говорить в устойчивом плане о военной аналитике.
Военная аналитика (франц. – «analytique militaire»; испан. – «analítica militar»; англ. – «military analytics») это одна из предметно-объектных областей прикладной аналитики, заслуживающая отдельного особого внимания.
Военная прикладная аналитика масштабируема и мультимодальна. Это может быть аналитика, сопровождающая и обеспечивающая обучение снайперскому мастерству (специальную огневую подготовку), это может быть (в приложении к уровням на порядки выше) плотно насыщенная, интенсивная аналитика, обеспечивающая оперативно-тактическое военное планирование.
Военная аналитика – это, в первую очередь, интеллектуальная человеческая её составляющая. Но в равной мере сегодня это и её техническое обеспечение, хотя и в этом случае вопрос идёт о людях.
Хотя аналитика, семантически описываемая по-разному в различных предметно-объектных областях, состоит из схожих для этих разных областей функционалов, онтологий, методологий и инструментариев, у военной аналитики, очевидно, наличествует своя специфика, детерминируемая спецификой военной сферы.
2. Общее исходные подходы к пониманию и толкованию военной аналитики, её понятия, природы, характеристических признаков и онтологии
В самом общем значении, согласно нашей авторской дефиниции (повторимся), аналитика – реализуемый в интеллектуально-мыслительной деятельности активный комплексный исследовательско-интерпретационный подход, направленный (сфокусированный) на выявление (обнаружение), исследование, измерение (оценку), референцирование и сопоставление значимых (как правило – имплицитных) данных, выявление, исследование и моделирование природы и онтологий вещей и процессов, закономерностей и тенденций, на экстрактирование субстратов смыслов, образов и онтологий, а также процесс обработки указанного познаваемого (осмысливаемого) с высокой степенью его аналитико-синтетической и синергетической переработки и с его трансформацией в характеризующиеся формализованностью, прикладной новизной и релевантностью оценки, предиктивные сценарии (модели) и прогнозы, рекомендации и предписания для принятия релевантных, эффективных решений [1].
Полагаем, нет необходимости отдельно перелицовывать нашу дефиницию общего понятия «аналитика» под привязку именно и конкретно к военной предметно-объектной области.
Под военной аналитикой мы будем понимать прикладную аналитику в общем её значении, экстраполируемую и итеративно-адаптируемую к военной сфере. То есть ключевое здесь – «военная сфера», в сфере всего связанного с войной, военными интенциями (устремлениями), военным противоборством, военными действиями, военной подготовкой, военной техникой и вооружениями.
Определений понятия «война» – великое множество.
Само это понятие, как и отражаемое им явление, претерпевает весьма существенные изменения. Каждая последующая война в истории человечества (во всяком случае – последние несколько столетий) очень существенно отличается от предыдущей.
Каждая их этих позиций, что называется, – целая «вселенная», и знания о ней весьма специфичны, весьма отличаясь от классических представлений о войнах и даже от неклассических (см.: [2]) уже представлений о вооружённых конфликтах, порождая соответствующее направлений (или сегмент) военной аналитики.
Как результат, прикладные военные знания быстро устаревают.
И уж тем более радикально разнятся онтологически-разные войны:
– когнитивные войны, ментальные войны, информационно-психологические войны (эти позиции можно разграничивать по каким-то основаниям, но мы эти позиции будет синонимизировать);
– юридические войны;
– кибер-войны;
– культурно-цивилизационные войны;
– финансово-экономические войны;
– климатические войны;
– гибридные войны (вбирающие в себя аранжировки тех или иные позиций выше).
Есть некоторая (сохраняющаяся неизменной и притом релевантной) инвариантная составляющая – ядро знаний, понимания и толкования войны, которая как мозаика (или если угодно – как сплав) синтетически образуется из знаний прошлого, настоящего и будущего по этому предмету.
В части этого инвариантного концептуального ядра адресуемся к пониманию и концептуальному отображению войны, изложенному, хронологически, в работах классиков военной теории и военного искусства – начиная от византийских [3], китайских [4], японских [5] и монгольских [6] военных трактатов и сводов военных знаний, продолжая трудами А.В. Суворова [7], Г.В. Жомини [8], М.И. Драгомирова [9], А.А. Свечина [10], А.Е. Снесарева [11] и многих других отечественных и зарубежных военных мыслителей (Никколо Макиавелли [12], Карла фон Клаузевица [13], Кольмара фон дер Гольца [14] и др.), заканчивая современными отечественными и зарубежными военными мыслителями стратегического уровня.
Соответственно, столь же много разночтений мы обнаруживаем в определениях понятия военного искусства, но точно так же мы в состоянии обнаруживать концептуальные (опять же сходимые у многих авторов) опорные точки для выработки и кристаллизации общего понимания [15]
3. Парадигмальные основы для понимания сути, природы и онтологии военной аналитики
В качестве несущих парадигмальных основ для понимания сути, природы и онтологии военной аналитики следует позиционировать следующие ма́ксимы:
1. Военная аналитика интерсекциональна с военной наукой (военной научной мыслью) и иным образом сложно взаимосвязана с нею. Поскольку военная наука глубоко прагматична, чистой теории военной науки не существует – в отрыве от военной практики, истории, настоящей фиксации и прогнозирования военной практики, а всё это как раз и составляет те или иные направления военной аналитики.
Военную аналитику мы будем понимать и толковать как всё то, что охватывается давно-давно известным понятием «военная мысль», исключив из этого объёма приращение и систематизацию чисто научного знания.
2. Военная аналитика по природе своей итеративно-адаптируема и интероперационабельна, требует инструментариев и подходов «тонкой» настройки и корректировки.
Шаблонизированность и чрезмерная заурегулированность в военной аналитике плохо применимы [16], существенно снижают её возможности.
3. Понятия «военная аналитика» и «военная наука» в существенной мере интерсекциональны ещё с одним понятием – «военное искусство» [17]. Производное субстрата этой интерсекциональности – искусство военной аналитики.
4. Отличительной особенностью военной аналитики является её риск-ориентированность, неминуемое оперирование в ней массивами и потоками рисков и неопределённостей [18]; это создаёт в ней много общего с государственно-управленческой аналитикой. Военная аналитика почти всегда работает с неполными и быстро устаревающими данными.
5. Присущая военной аналитике глубокая диалектичность [19], военная аналитика оперирует быстротечно и нелинейно трансформирующимися (трансформируемыми) элементами реальности, а в силу этого она должна быть весьма гибка в своей операционабельности, динамично-корригириуема, масштабируема, многоаспектна и комплексна.
6. Высокая степень профессиональной привязки в военной аналитике к соответствующему профильному образованию.
Особенностью военной аналитики является строгое условие наличия профильного военного или в сфере органов государственной безопасности (той или иной специализации) образования как условия для позиционирования лица военным аналитиком, в том числе и как основы для подготовки в военной аналитике. Это в отличие, например, от сферы бизнес-аналитики, где весьма востребованным и эффективным профессионалом может стать ITшник-математик, то есть и лицо без специального менеджериального бизнес-образования). Иначе, в принципе, нет никаких сколь-нибудь серьёзных оснований говорить о военной аналитике, которая бесконечна далека от военной публицистики и от военной журналистики (кроме, разве что тех случаев, когда военный журналист имеет в прошлом своём полноценное высшее военное профессиональное образование).
То есть именно наличие военного образования в сфере морского минного оружия (или хотя бы военное образование близких специальностей) является условием и основанием считать его специалистом в посвящённой состоянию и перспективам развития этого вида вооружений военной аналитике.
Можно также сделать исключение для набравших профессиональные опыт и вес профессиональных военных историков, отнеся и их к одному из направлений в военной аналитике. Но общее правило – обозначено.
7. Военная аналитика тесно взаимосвязана с военно-правовой аналитикой.
В юридической интерпретационной проекции, в отношении военной тематики мы сфокусированно говорим о праве вооружённых конфликтов, «которое раньше называлось “право войны”, а сейчас более известно под наименованием “международное гуманитарное право”, прежде всего является отраслью международного публичного права и в этом качестве обладает всеми признаками последнего… Право вооружённых конфликтов – отрасль международного публичного права, но оно обладает тем не менее специфическим содержанием (несмотря на некоторые частичные совпадения с правами личности). Оно сложно и богато, так как основной инструментарий – разнообразен и содержателен, а практика – обширна» [20].
8. Военная аналитика особо сопряжена с навыками и способностями аналитической проницательности [21], предиктивной, прескриптивной и девиантологической аналитики.
9. Качество военной аналитики предопределяет выживаемость и судьбу целой нации, его государства, а потому военная аналитика особо нуждается в инструментах и технологиях верификации и валидации [22] производных аналитических данных и продуктов (отчётов, оценок, прогнозов, рекомендаций, предписаний).
4. Источники данных в военной аналитике
Военная аналитика, как и любая иная отраслевая прикладная аналитика, работает с информацией, данными, опосредующими реальное или прогнозируемое положение дел, состояние объектов и систем, особенности процессов и интерреляций в военной сфере.
Военная аналитика в своём наполнении сильно зависит от того, о какой именно войне (в части подготовки и обеспечения) мы ведём речь:
– подготовка к прошлой войне;
– подготовка к настоящей (идущей сейчас) войне;
– подготовка к будущей войне;
С учётом сказанного, источники данных в военной аналитике весьма многообразны и их линейки сильно зависят от видового многообразия сегментов и направлений военной аналитики, задействуемых под конкретные цели и задачи, в их числе (перечислим, перечень не является закрытым):
1) собственные данные тактического, оперативно-тактического и стратегического уровня, соответствующие данные союзников;
2) данные геоинформационных систем и картографических ресурсов;
3) производные аналитические данные и продукты подчинённых аналитических подразделений, реализующих различные (сообразно поставляемым задачам инструментально-функциональные направления прикладной аналитики, в том числе:
– познавательная (когнитивная) аналитика;
– источниковая аналитика;
– рекогнитивная («распознающая», идентифицирующая) аналитика;
– дескриптивная (описательная) аналитика;
– диагностическая (девиантологическая) аналитика;
– предиктивная (прогностическая) аналитика;
– прескриптивная (предписывающая) аналитика;
– моделирующая аналитика;
– HR-аналитика (аналитика человеческих ресурсов);
4) первичные данные, производные данные и производные аналитические продукты разных видов разведки:
– агентурная («человеческая») разведка (англ. – «Human intelligence», HUMINT), – это сбор, аналитическая обработка и использование информации от лиц, которые обладают или имеют (или целенаправленно достигают) доступ к секретной иностранной информации, имеющей существенное значение и последствия для интересов актора сбора разведданных; в военной сфере задействуются различные виды такой разведки; здесь же наблюдение за действиями противника;
– радиоэлектронная («сигнальная») разведка (англ. – «Signals intelligence», SIGINT), – это сбор, аналитическая обработка и использование информации, полученной из перехваченных электронных сообщений и информационных передач;
– разведка изображений («видова́я» разведка), (англ. – «Imagery intelligence», IMINT), которую также называют геопространственной разведкой («Geospatial intelligence», GEOINT), – это сбор, рекогнитивная и иная аналитическая обработка и использование изображений и другой геопространственной информации для выявления, идентификации, описания, оценки и визуального отображения физических объектов и географически привязанной к земле деятельности, установления их характеристик;
– измерительно-сигнатурная разведка (англ. – «Measurement and Signature Intelligence», MASINT), – это сбор, аналитическая обработка и использование технически получаемой информации, которая отражает отличительные характеристики конкретного события (типа ядерного взрыва), определяет местоположение, идентифицирует и описывает отличительные характеристики целей с помощью таких средств, как оптические, акустические или сейсмические датчики;
– разведка по открытым источникам (англ. – «Open source intelligence», OSINT), – это сбор, аналитическая обработка и использование общедоступной информации, появляющейся в печатной или электронной форме (в том числе – в СМИ, соцсетях, мессенджерах) [23]; здесь же – доктрины и публикации противника;
5) данные военно-исторической аналитики;
6) справочные ресурсы, в том числе автоматизированные;
7) компьютерно-программные средства обеспечения военно-аналитической работы (средства цифрового моделирования, интеллектуализированного поиска и т.д.);
8) тактические данные: вражеские военнопленные, захваченные вражеские документы, тактические опросы, наблюдение и взаимодействие с перемещёнными лицами, беженцами или эвакуированными, с местными жителями.
Также военные аналитики работают с политическими запросами и предписаниями от представителей политической власти – органов государственного управления, как источниками данных, определяющих постановку целей и задач, сроков и пределов аналитической работы, её ресурсного обеспечения.
5. Значение и виды осведомлённостей в военной аналитике
Осведомлённости – оперируемые в военной аналитике онтологические единицы, производные от аналитической переработки исходных и производных данных (информации), в их числе:
– ситуационная осведомлённость (англ. – «situation awareness»);
– доменная осведомлённость (осведомлённость в данной конкретной предметно-объектной области (англ. – «domain awareness»));
– ресурсная осведомлённость и осведомлённость в потенциалах (возможностях), включая осведомлённость о морально-психологическом состоянии личного состава противника, о его вооружении, боеспособности, слаженности и т.д.;
– геопространственная осведомлённость;
– метео-осведомлённость.
Но и осведомлённость – не конечный вариант цепочки, производное здесь – превосходство в той или иной осведомлённости или в сочетании осведомлённостей.
Соответственно, военная аналитика, по определению, сложноонтологична, распределённо или децентрализованно сетецентрична (рис. 1).
6. Масштабируемость и многоуровневость военной аналитики
Следует понимать, как уже было отмечено выше, что военная аналитика масштабируема (рис. 2). И хотя её основное место – военные штабы и военные аналитические центры, но и на тактическом уровне – уровне конкретного бойца тоже следует говорить о каких-то элементах военной аналитики, без этого не существует боя.
Согласно инструктивному документу оборонного ведомства США 2021 года, военная эффективность отдельного человека и подразделения зависит от способности солдата мыслить ясно, точно, быстро и с инициативой, мотивации, физической силы и выносливости [24].
Понятно, что на разных уровнях будут свои задачи, ресурсы, условия и возможности военной аналитики.
А. Казанцев (со слов третьего лица) приводит следующее образное объяснение, вполне адресуемое сказанному выше: «Капитан разведки и подполковник штаба фронта – это два абсолютно разных по своей сути человека. Вот капитан во главе разведгруппы идёт по лесу в тылу врага и напарывается на засаду. В чём его задача? Мгновенно оценить обстановку и отдать быстрый и точный приказ. Если он угадал с приказом – часть группы будет спасена, а не угадал – группа падёт смертью храбрых. Но если он вместо этого растеряется или начнёт раздумывать – точно погибнут все, без вариантов… А вот штабного подполковника никто не торопит. К нему стекается масса информации: с фронта, от соседей, от разведки и с тыловых служб. Его задача не быстрое решение, а правильное – разгадать замысел врага и выстроить контригру. Так вот, если их поменять местами, то будет плохо всем: подполковника убьют в первом же бою, а капитан – распылит силы и проиграет сражение, погибнут тысячи. Поэтому каждый хорош на своём месте» [25].
7. Видовое многообразие сегментов и направлений военной аналитики
Аналитика в военной сфере конкретизированно может быть детализированно раскрыта через таксономию её видового многообразия в привязке к многообразию в названной сфере [26].
Военная прикладная аналитика включает в себя следующие направления, мультимодально, полилатерально и масштабируемо реализуясь в них (перечень не является исчерпывающим; некоторые из приведённых позиций не разграничены чёткими линиями, будучи в немалой степени интерсекциональными, то есть пересекающимися):
1) текущее аналитическое (включая предиктивное и прескриптивное) сопровождение и обеспечение военных действий (специальных военных операций, контртеррористических операций, полицейских операций, миротворческих операций и др.):
– тактическая, оперативно-тактическая и стратегическая военная аналитика боевых действий (чем, собственно, призваны заниматься и занимаются военные штабы, обеспечивая тактическое, оперативно-тактическое и стратегическое военное планирование, принятие решений), включая аналитику военного управления, предиктивные сценирование и моделирование боевых действий, аналитику сил и средств, диспозиций и результатов рекогносцировок, навигационного и иного обеспечения, определение нарядов сил и средств на огневое поражение объектов и сил противника, определение нарядов сил и средств противника на тех или иных направлениях, определение скрытности, защищённости и живучести (и напротив – уязвимости) своих объектов и сил, аналитику радиоэлектронной борьбы и мн. др.;
– тактическая, оперативно-тактическая и стратегическая военная развед-аналитика;
– аналитика, обеспечивающая боевую подготовку;
– военная контрразвед-аналитика;
– противодиверсионная и контртеррористическая аналитика;
– текущая и предиктивная военно-тыловая аналитика, включая аналитику тыловой логистики, оценку и прогнозирование расхода и необходимого возмещения боекомплектов (боеприпасов), оценку и прогнозирование необходимости ремонта транспортных средств и замены их частей и мн. др.;
– текущая и предиктивная военно-медицинская аналитика, включая оценку и прогнозирование военных потерь, оценку и прогнозирование медицинской помощи, которая потребуется войсковому подразделению в конкретном боевом «сценарии», расхода и необходимого возмещения медикаментов;
– визуально-обеспечительная (когнитивно-графическая) прикладная аналитика (с соответствующим техническим оснащением) в текущем оценивании и планировании боевых действий, в боевой подготовке и обеспечении боевой слаженности войсковых подразделений, в том числе прогнозирование эффективности и боевой слаженности действий военнослужащих, боевых подразделений в смоделированных (аппроксимированно к реальным) боевых сценариях, на основе моделирующего воспроизведения («проигрывания») и тестирования их действий в виртуальной среде – в цифровых моделях-двойниках и в кибер-мета-вселенных;
– военно-кадровая аналитика;
2) глобальная (геополитическая) военная аналитика:
– предиктивная аналитика военных угроз и рисков, предпосылок, условий, причин и поводов полномасштабных или локальных войн (тех или иных модальностей и интенсивности, включая неклассические войны – преэмптивные, гибридные, малые), приграничных вооружённых конфликтов в тех или иных регионах мира, предиктивные сценирование и моделирование таких войн, их течения, исходов и последствий;
– аналитика военных, военно-технических, военно-управленческих, военно-мобилизационных и духовно-нравственных потенциалов государств мира и межгосударственных военных блоков, в том числе потенциалов ядерного и неядерного стратегического сдерживания и превосходства, уровней военной безопасности с учётом потенциалов стратегического сдерживания и упреждения;
– аналитика целей, инструментов, процессов, эффективности и перспектив военных модернизаций и реформ, перспектив внедрения передовых военных технологий, вооружений, военной техники, передовых способов боевой подготовки;
– аналитика текущего состояния и динамических изменений балансов и иных соотношений военных сил и средств, потенциалов военного стратегирования и его военного развед-обеспечения, потенциалов и логистики оперативной переброски личного состава боевых подразделений, вооружений и боекомплектов, а равно уровней существенно значимых для всего этого военных и невоенных факторов, в том числе тех, которые могут стать критичными;
– международная военно-политическая аналитика – аналитика международных военно-политических событий, процессов, тенденций, аналитика межгосударственного военного противостояния и международного военного взаимодействия и сотрудничества, оценка и прогнозирование состояний и трансформаций военной политики и военно-политической обстановки;
– военно-дипломатическая аналитика;
3) военно-экономическая аналитика:
– международная военно-экономическая аналитика – аналитика военно-промышленных потенциалов и в целом военных экономик зарубежных государств и межгосударственных военных блоков, программ оборонных закупок и военной помощи, объёмов и распределений («траекторий») расходов на оборону и на обеспечение государственной безопасности, мировых рынков вооружений, боеприпасов, военной техники, прогнозирование их состояния и развития;
– военно-экономическая аналитика национального уровня – аналитика экономики госзакупок вооружений, военной техники, боеприпасов, иной амуниции и т.д.; конституционная экономика государственного управления в условиях военного времени, военно-экономическая политика в долгосрочной перспективе и мн. др.;
4) военно-техническая аналитика:
– военно-техническая экспертиза и оценка конкретных образцов вооружений и военной техники, заложенных в них конструкторско-технических решений;
– военно-техническая и военно-промышленная развед-аналитика;
– аналитика горизонта новейших научных открытий, изобретений, решений, наработок – на предмет установления потенциальной применимости в военной сфере и перспективной релевантности для военных целей;
– проектировочно-аналитическое воссоздание методами обратного инжиниринга иностранных военных технологий (по добытому образцу);
– военная кибер-аналитика;
– военная криптографическая аналитика;
5) военная правовая аналитика (в рамках военного права, международного гуманитарного права, публичного права и управления и др.):
– норморайтерско-проектировочная и нормотворчески-производственная обеспечительная правовая аналитика;
– правовая критика и оценка; правовое прогнозирование и моделирование; правовая экспертиза, правовая рекомендация и др.;
– аналитика в сфере инструментов обеспечения военной тайны;
– аналитика межгосударственных юридических войн по предметам, имеющим отношение к военной тематике;
6) военно-психологическая аналитика:
– аналитика морально-психологического состояния и мотивированности личного состава войсковых подразделений;
– аналитика информационно-когнитивных войн;
– военная HR-аналитика (в психологической и социологической её составляющих), включая психологическое тестирование, выявление и подтверждение у военнослужащих искомых свойств (способностей) под задачи целевого их отбора и под задачи корригирования боевой подготовки;
– аналитика информационно-психологического обеспечения и сопровождения военных действий и др.
Каждая из этих позиций детализируется в определённом числе подпозиций (в несколько ярусов).
Не следует приведённый перечень понимать как относимый в полном объёме к любому органу или подразделению, всё зависит от специфики задач, от текущих условий, от вида и рода войск и многих других позиций.
8. Методология военной аналитики
Перефразируя Феликса Шайнбергера, можно сказать, что вкус к военной аналитике – это важнейший элемент аналитического мастерства в названной сфере. Феликс Шайнбергер писал: «Вкус – это чисто индивидуальное ощущение, интуитивное чувство, подсказывающее нам, что правильно, а что неправильно… Вкус складывается под влиянием культуры и личного опыта» [27]. При этом «ремесло есть лишь искусство низшей категории», – писал Карл фон Клаузевиц [28].
Методология военной аналитики не может быть редуцирована до пары-тройки и даже пары-тройки десятков опорных методов. – Всё зависит на любом уровне аналитического ремесла и мастерства от конкретного направления прикладной военной аналитики, от специфики и уровня задач.
И соответственно, всё изложенное в нашем разделе настоящего издания, посвящённом значению и содержанию общей методологии в прикладной аналитике, справедливо и для данного раздела.
Весьма высокое значение имеет именно уровень поставляемых перед военным аналитиком задач, а также изменяющиеся условия выполнения таких задач.
Как писал А.А. Свечин 100 лет назад, «во всех случаях, когда оперативному искусству предстоит сделать выбор между двумя оперативными альтернативами, оператор не найдёт оправдания того или иного оперативного метода, оставаясь в пределах оперативного искусства, а должен подняться в стратегический этаж мышления… Военное искусство во многих отношениях переходит к новым методам и приёмам ведения войны, и в обстановке назревающих социальных потрясений приобретает новые формы» [29].
Согласно Бернарду Лонергану, метод как базовый паттерн операций – это «не набор правил, которым следуют скрупулёзно и бездумно. Это каркас для совместного творчества. Он задаёт различные совокупности операций, которые надлежит выполнять теологам при решении различных задач. Современный метод мыслит эти задачи в контексте современной науки… Метод можно скорее понимать [в числе прочего] как искусство, нежели как науку. Ему учатся не по книгам или лекциям, а в лаборатории или на семинаре. Здесь важен пример учителя, усилие сделать так же, как он; его комментарии к твоим действиям». Соответственно, Бернард Лонерган определяет метод как «нормативный паттерн повторяющихся и взаимосвязанных операций, приносящих кумулятивные и прогрессирующие результаты» [30], предлагая учить этому.
Шансы на выигрыш в современной войне определяются скоростями действий и обеспечительными аналитическими мощностями, а потому машинная военная аналитика и машинное (цифровое) моделирование [31] будут интенсивно развиваться и внедряться всё более активно (рис. 3).
9. Подготовка в военной аналитике
Мы стремимся воспитывать критическую мысль… Крайне желательно закалять мысль командного состава на обсуждении острых положений, требующих ярких решений.
А.А. Свечин. Стратегия [32].
По А.А. Свечину, подготовка в прикладной военной аналитике в немалой степени состоит «в натаскивании, в передаче наставником ученику практических сноровок; задачи на плане позволяют преимущественно изучить техническую сторону искусства» [33]. Но и изучение классики военной мысли, по его словам, до сих пор не утратившим своей актуальности, составляет неотъемлемый элемент такой подготовки, правда, с учётом современных или предиктивно учитываемых реалий: «При достаточной общей военной подготовке средством для углубления своих взглядов в современную стратегическую действительность является размышление над классическими трудами по стратегии. Как ни сильно было мышление их выдающихся авторов и как ни коротка история стратегической теории, насчитывающая только полтораста лет, но эволюция в стратегии идёт таким темпом, что все эти труды уже отошли в область истории и отмечают этапы, уже пройденные человеческой мыслью. Даже Клаузевиц, для которого длительность боевого столкновения представляла только стратегическое мгновение, а протяжение его фронта – стратегическую точку, несомненно, во многих отношениях устарел. Он ещё не знал оперативного искусства, так как операция для него ещё не представляла измерений ни в пространстве, ни во времени. Поэтому изучение классиков представляет для нас особенную ценность, если мы будем обращать наше внимание не только на положения, сохранившие ещё своё значение в полном объёме, но и на положения, которые ныне нас не вполне удовлетворяют, которые или вовсе ныне отпали или должны быть существенно изменены» [34].
За рубежом известен достаточно обширный и давний опыт преподавания программ развед-аналитики в крупных (не военных) университетах [35] (понятно, что в военно-учебных центрах и организациях, подчинённых развед-органам, это преподавание даётся на порядок более активно). Активно преподаётся и военная аналитика – и тоже далеко не только в профильных военно-учебных центрах.
Талантливое научение прикладной аналитике грамотными инструкторами по качественно отточенным методикам (с помощью инженерии знаний) способно вести к должному овладеванию обучающимися необходимыми навыками, способностями, в целом ремеслом, включая постановку профессионального аналитического мышления, связанных с этим надлежащих поисковых, интерпретационных (должной аналитической глубины), систематизирующих, интегрирующих («сборочных»), оценочных, аргументационных, презентационных и коммуникативных навыков и способностей.
В любом случае, «ставить мозги» в военной аналитике можно только сверхинтенсивной, высоко-насыщенной и сложной подготовкой, инструктажами и упражнениями.
Источники, литература, примечания
1. Понкин И.В. Методология научных исследований и прикладной аналитики: Учебник. Издание 4-е, дополн. и перераб. В 2 т. Т. 1: Прикладная аналитика (Правовая аналитика, государственно-управленческая аналитика, военная аналитика, развед-аналитика, инженерная аналитика, политическая аналитика, бизнес-аналитика) / Консорциум «Аналитика. Право. Цифра». – М.: Буки Веди, 2023. – 500 с. – С. 98.
2. Понкин И.В. Неклассические войны. – М.: ИНФРА-М, 2019. – 87 с.
3. Стратегикон Маврикия / Издание подг. В.В. Кучма. – СПб.: Алетейя, 2004. – 248 с. Два византийских военных трактата конца X века / Издание подг. В.В. Кучма; отв. ред. акад. РАН Г.Г.Литаврин. — СПб.: Алетейя, 2002. – 416 с. О стратегии. Византийский военный трактат VI века / Издание подг. В.В. Кучма. – СПб.: Алетейя, 2007. – 160 с. Никифор II Фока. Стратегика: Пер. со среднегреч. и коммент. А.К. Нефёдкина. – СПб.: Алетейя, 2005. – 288 с.
4. Сунь-Цзы, У-Цзы. Трактаты о военном искусстве: Пер. с кит., предисл. и коммент. Н.И. Конрада. – М.: АСТ, Terra Fantastica, 2002. – 558 с.
5. Кодекс Бусидо. Хагакурэ. Сокрытое в листве. – М.: Эксмо, 2004. – 432 с.
6. См. по этой тематике: Иванин М.И. О военномъ искусствѣ и завоеванiяхъ монголо-татаръ и средне-азиатскихъ народовъ при Чингисъ-ханѣ и Тамерланѣ / Издано Военно-учебнымъ комитетомъ Главнаго штаба под ред. Н.С. Голицына. – С.-Петербургъ: Типографiя товарищества Общественная польза, 1875. – 252 с. [11 с. илл.].
7. Караев Г.Н. Суворовская «Наука побеждать» в свете передовой советской военной науки. – Л.: Молодая гвардия, 1950. – 33 с. Головин Н.Н. Суворов и его «Наука побеждать». – М., 2000. – 156 с.
8. Жомини Г.В. Краткое начертанiе военнаго искуства, или Новый аналитическiй обзоръ главныхъ соображенiй стратегiи, высшей тактики и военной политики. Ч. 1. – М.: Типографiя путей сообщенiй и публичных зданiй, 1840. – vi; 395; iii с.
9. Драгомировъ М.И. Учебникъ тактики. – С.-Петербургъ: Типографiя В.С. Балашева, 1879. – xxxi; 465 с. – С. 2.
10. Свечин А.А. Стратегия. – М.: Госвоениздат, 1926. – 397 с. – С. 243.
11. Снесарев А.Е. Философия войны. – М.: Фин. контроль, 2003. – 286 с. Снесарев А.Е. Введение в военную географию. – М.: Центриздат, 2011. – 512 с.
12. Макиавелли Н. О военном искусстве: Пер. с итал. – М.: Гос. воен. издательство Наркомата обороны СССР, 1939. – 223 с.
13. Клаузевиц К. О войне: Пер. с нем. – М.: Логос; Наука, 1998. – 448 с. По Карлу фон Клаузевицу, «война есть не что иное, как расширенное единоборство… Война – это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю… Война является актом насилия, и применению его нет предела; каждый из борющихся предписывает закон другому; происходит соревнование, которое теоретически должно было бы довести обоих противников до крайностей… Цель военных действий заключается в том, чтобы обезоружить противника, лишить его возможности сопротивляться… Цель военных действий должна заключаться в том, чтобы обезоружить противника, лишить его возможности продолжать борьбу, т.е. сокрушить его. Война не может представлять действия живой силы на мёртвую массу, и при абсолютной пассивности одной стороны она вообще немыслима. Война всегда является столкновением двух живых сил; поэтому конечная цель военных действий (сокрушение противника) должна иметься у обеих сторон» (с. 34–35, 37–38).
14. Goltz, von der C. The Conduct of War: A brief study of its most important principles and forms [Ведение войны: Краткое исследование её важнейших принципов и форм]: Translated from the German. – Kansas City: The Franklin Hudson Publishing, 1896. – xxii; 198 p. – P. 9.
15. Свечин А.А. Стратегия. – М.: Госвоениздат, 1926. – 397 с. – С. 15.
16. По А.А. Свечину, «для каждой войны надо вырабатывать особую линию стратегического поведения; каждая война представляет частный случай, требующий установления своей особой логики, а не приложения какого-либо шаблона» (Свечин А.А. Стратегия. – М.: Госвоениздат, 1926. – 397 с. – С. 9). Его слова вполне соотносились с суждением прусского генерал-фельдмаршала Кольмара фон дер Гольца (нашего противника в Первой мировой войне): «Обстоятельства, при которых проводятся военные операции, настолько многообразны, что вряд ли когда-нибудь удастся обнаружить две абсолютно одинаковые ситуации. Но если бы это произошло, то лица, призванные действовать в этих двух случаях, все равно были бы разными, и последующие события никогда не совпали бы, как два конгруэнтных треугольника. Отсюда следует, что, хотя в ведении войны могут существовать определённые законы, истинность которых неоспорима, их применение ни в коем случае не приводит к одному и тому же результату, как это может быть в случае использования двух математических формул. Мы говорим, правда, что необходимо только применять их со здравым смыслом к особым обстоятельствам, существующим в данный момент, чтобы быть уверенным в успехе. Однако в этом вопросе очень трудно найти именно то, что нужно» (Goltz, von der C. The Conduct of War: A brief study of its most important principles and forms [Ведение войны: Краткое исследование её важнейших принципов и форм]: Translated from the German. – Kansas City: The Franklin Hudson Publishing, 1896. – xxii; 198 p. – P. 9).
17. Карл фон Клаузевиц указывал о сложных корреляциях между военным искусством и военной наукой: «Всякое рассуждение есть искусство… Где творчество и созидание составляют цель, там царит искусство, наука же господствует там, где целью служат исследование и знание. После всего вышесказанного явствует само собой, что правильнее говорить военное искусство, а не военная наука… Но теперь мы выступим с утверждением, что война не есть ни искусство, ни наука в подлинном смысле слова; непонимание этого являлось той ложной отправной точкой, от которой шёл ошибочный путь невольных сопоставлений войны с другими науками или искусствами и установления множества неправильных аналогий… Война не относится к области искусств и наук, а к области общественной жизни. Война есть столкновение значительных интересов, которое разрешается кровопролитием, – и только этим она отличается от других общественных конфликтов. Скорее, чем с каким-либо из искусств, войну можно сравнить с торговлей, которая также является конфликтом человеческих интересов и деятельностей; гораздо ближе к войне политика, которую со своей стороны можно рассматривать как своего рода торговлю в более крупном масштабе. Политика, кроме того, является тем лоном, в котором развивается война; в политике в скрытом виде уже намечены контуры войны, как свойства живых существ в их зародышах» (Клаузевиц К. О войне: Пер. с нем. – М.: Логос; Наука, 1998. – 448 с. – С. 146–147).
18. По словам Карла фон Клаузевица, «успех и опасность всегда нераздельно следуют друг за другом; это динамический закон войны» (Цит. по: Свечин А.А. Стратегия. – М.: Госвоениздат, 1926. – 397 с. – С. 290).
19. Как писал А.А. Свечин, диалектика не может быть изгнана из обихода стратегической военной мысли, так как составляет её существо (Свечин А.А. Стратегия. – М.: Госвоениздат, 1926. – 397 с. – С. 369).
20. Давид Э. Принципы права вооружённых конфликтов: Курс лекций, прочитанных на юридическом факультете Открытого Брюссельского университета. – М.: Международный Комитет Красного Креста, 2011. – 1144 с. – С. 36, 37.
21. По словам М.И. Драгомирова, «мало знать, нужно ещё знание уметь применить к делу, и в этом заключается главная трудность: для приобретения первого нужна только память и здравый смысл; второе же даётся только тому, кто способен отгадывать положение, в котором в данную минуту находится относительно неприятеля» (Драгомировъ М.И. Учебникъ тактики. – С.-Петербургъ: Типографiя В.С. Балашева, 1879. – xxxi; 465 с. – С. 2).
22. По Уиллу Рождерсу: «Проблемы у нас возникают не по причине того, что мы знаем, а из-за того, что мы имеем ложное знание» (цит. по: Danford D. Stuck in the Middle: The Mistakes That Jeopardize Your Financial Success and How to Fix Them. – Sarasota (FL, USA), 2016. – P. 6). По Крису Хоуланду, «одно дело, когда идеи вовсе не приходят в голову; гораздо хуже, если они есть, но ты не можешь отличить плохую от хорошей» (цит. по: Шайнбергер Ф. Рождение иллюстратора. Про творчество, выгорание, совместные проекты, продвижение, гонорары и авторские права: Пер. с англ. Юлии Змеевой. – М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020. – 224 c. – С. 27).
23. Robb C.S., Silberman L.H., Levin R.C., et al. The Commission on the Intelligence Capabilities of the United States regarding Weapons of Mass Destruction: Report to the President of the United States [Комиссия по возможностям разведки США в отношении оружия массового уничтожения: Доклад президенту США]. – Washington (D.C., USA): Government Printing Office, 2005. – xi; 601 p. – P. 582–583.
24. Advanced situational awareness [Продвинутая ситуационная осведомлённость] / Training Circular № 3-22.69, 2 April 2021 / Headquarters, Department of the Army. – Washington (D.C., USA), 2021. – ix; 302 p. – P. 2-3 (с. 23 по внутреннему счётчику).
25. Казанцев А. Наблюдение за наблюдающим: о методе isicad-а // <isicad.ru/ru/articles.php?article_num=21017>. – 24.01.2020.
26. Как писал А.А. Свечин: «военное искусство, понимаемое в широком смысле, охватывает все вопросы военного дела; оно включает в себя: 1) учение об оружии и других технических средствах, которыми ведётся вооружённая борьба, а также учение о постройке оборонительных сооружений; 2) учение о военной географии, оценивающее средства, имеющиеся в различных государствах для ведения вооружённой борьбы, изучающее классовую группировку населения и его исторические, экономические и социальные устремления, и исследующее возможные театры военных действий; 3) учение о военной администрации, исследующее вопросы организации вооружённых сил, аппарата их управления и методов снабжения, и, наконец, 4) учение о ведении военных действий» (Свечин А.А. Стратегия. – М.: Госвоениздат, 1926. – 397 с. – С. 15).
27. Шайнбергер Ф. Рождение иллюстратора. Про творчество, выгорание, совместные проекты, продвижение, гонорары и авторские права: Пер. с англ. Юлии Змеевой. – М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020. – 224 c. – С. 38, 41.
28. Клаузевиц К. О войне: Пер. с нем. – М.: Логос; Наука, 1998. – 448 с. – С. 147.
29. Свечин А.А. Стратегия. – М.: Госвоениздат, 1926. – 397 с. – С. 25.
30. Лонерган Б. Метод в богословии. – М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2010. – 400 с. – С. 11, 17, 19.
31. См.: Понкин И.В. Цифра и тенденции развития военных технологий и соответствующей регуляторики: взгляд на зарубежный опыт // International Journal of Open Information Technologies. – 2024. – Vol. 12. – № 2. – С. 75–83. Понкин И.В. Интернет военных вещей: концепт, функционально-целевое назначение, структура, регуляторика // International Journal of Open Information Technologies. – 2024. – Vol. 12. – № 3. – С. 129–139. Понкин И.В. Военная аналитика. Военное применение искусственного интеллекта и цифры / Консорциум «Аналитика. Право. Цифра». – М.: Буки Веди, 2022. – 106 с. <https://moscou-ecole.ru/ponkin_milit_ai/>.
32. Свечин А.А. Стратегия. – М.: Госвоениздат, 1926. – 397 с. – С. 243.
33. Свечин А.А. Стратегия. – М.: Госвоениздат, 1926. – 397 с. – С. 34.
34. Свечин А.А. Стратегия. – М.: Госвоениздат, 1926. – 397 с. – С. 34, 35–36.
35. Шефлер Корвайа А., Джерадж Б., Боргофф У.М. Подъем учебных программ по вопросам разведки: модель для Германии? Учебные программы по вопросам разведки // Connections QJ. – 2016. – Vol. 15. – № 1. – P. 89–120. <https://connections-qj.org/ru/article/podem-uchebnyh-programm-po-voprosam-razvedki-model-dlya-germanii>.
Фото // И.В. Понкин ©
